Все народы в общих чертах имеют одинаковые потребности, и все государства поэтому имеют приблизительно одинаковые цели, которые различаются не столько по характеру Верховной власти их, как по обстоятельства внешним и внутренним. Монархии многому могут учиться у республик и наоборот. Ввиду этого естественно спросить себя: может ли существовать какая-то особенная монархическая политика?
Несомненно и непременно.
Несмотря на общность целей и сходство средств политики всех государств, различие между политикой монархии, аристократии и демократии неизбежно существует. Это зависит от различия свойств верховных принципов. В общем арсенале политики есть средства действия, наиболее подходящие для одной формы Верховной власти, наименее для других.
Для того, чтобы осуществлять цели государства наиболее действительно, быстро и экономно; нужно уметь пользоваться именно той силой, теми свойствами, которые представляет данная верховная власть, пробуя при ней действовать по незнанию или недоразумению, так, как это свойственно какой-либо другой форме верховной власти, мы можем только истощать и компрометировать свою. Во второй части настоящей книги, мы видели, каким роковым осуждением легло на судьбы Византии ее неумение отбросить от себя старо-римский абсолютизм, который был неизбежен и логичен в римском императоре, но для византийского самодержца остался лишь плохой традицией. Точно так же и сознательная подделка какой-либо формы верховной власти под способы, действия другой не имеет ни малейшего смысла и составляет лишь признание своего бессилия и приглашение нации к изменению образа правления. Государства, сознательно подделывающиеся под формы действия других, неизменно осуждены на гибель, Франция пережила нисколько таких проб за XIX век. Попытка Карла Х изобразить неограниченного монарха и попытка Луи Филиппа стать «лучшей из республик» имели одинаковый роковой результат.
Всякая форма верховной власти требует некоторых особенностей политики. Поэтому государственная наука в учении о политике вообще должна рассматривать в отдельности «политику чистой монархии», «политику аристократии», «политику демократии».
Направление государственной деятельности дается Верховной властью. Политика монархическая есть именно политика Монархической Верховной власти в достижении тех целей, которые имеет государственная политика вообще.
«Всякий образ правления, - говорит Чичерин [Чичерин, «Курс государственной науки», Политика, стр. 126-175], - имеет свои выгоды и свои недостатки, проистекающие частью из самой его формы, отчасти из способа пользоваться властью».
Способ правления поэтому тем искуснее, чем более он основан на понимании особенностей данной верховной власти. Это относится и к Монархии. При чрезвычайных преимуществах в одних отношениях она имеет и свои сравнительно с другими формами власти слабые стороны. Возможно лучше и полнее пользоваться сильными сторонами, возможно полнее парализовать действие слабых сторон своих - в этой двойной задаче лежит основа политического искусства.
Сознание этого и как результат его стремление сочетать различные формы власти явилось издревле. Оно дало основу совершенно ошибочному учению о «сочетанной верховной власти». Я уже говорил в первой части книги, что сочетанной верховной власти не бывает и не может быть. Но это сочетание различных принципов власти всегда бывает необходимо в управительной области. Для возможности применять его политика должна знать свойства каждого из этих принципов.
Такая задача стоит и перед монархической политикой, для которой составляет также и вопрос самосознания, т.е. необходимое условие политической правоспособности.
Остановимся на том анализе свойств различных принципов власти, который производит Чичерин в своей «Политике», сравнивая свойства монархии, аристократии и демократии. Это, кажется, наиболее обстоятельный анализ, по поводу которого лишь местами приходится сделать замечания.
Выгоды монархической власти, по Чичерину, следующие:
Слабые стороны монархии, по Чичерину, состоят в следующем:
1. Замещение власти совершается не по способности, а по случайности рождения. Это ставит судьбы народа в зависимость от случайности: может родиться гений, но может родиться и малоспособный. 2. Безграничная власть производит плохое влияние на некрепкую душу. Великая душа сдерживает себя. Слабый человек, напротив, превозносится или становится двоедушным. Противостать искушениям, окружающим власть, очень трудно, а когда на престоле царствует пророк, говорит Чичерин, то и подчиненное общество следует тому же примеру. 3. К искушениям власти присоединяется лесть и ухаживанье окружающих. Монарх есть источник всех благ, и их стараются получить лестью и раболепством. Эти качества становятся господствующим качеством придворных и чиновных сфер. Вокруг монарха образуется мираж официальной лжи, заслоняющей истинное положение дел. 4. Монархия легко переходит в произвол. 5. Она легко предпочитает внешний порядок внутреннему. Отсюда беспорядки в управлении: «сверху - блеск, снизу - гниль». 6. В случае произвола - право теряет ограждение, и Чичерин находит, что, даже и помимо злоупотреблений, монархия менее охраняет право, чем другие власти. 7. Личная и общественная самодеятельность в монархии, по мнению Чичерина, ослабляется, исчезает инициатива. Монархия все и всех «опекает», и это ослабляет развитие народа.
Этот список «слабых сторон» монархии у Чичерина изложен очень картинно и горячо. Необходимо заметить, однако, что большая часть указываемых «неудобств» приписывается «монархии» чисто по недоразумению. Так, например, безграничное «спекание» всех есть свойство собственно абсолютизма, а не самодержавной монархии.
То же самое относится к предпочтению «внешнего порядка» внутреннему и к легкости произвола, со всеми этого последствиями.
Таким образом, целый ряд «слабых сторон», указанных Чичериным, сводится собственно лишь к одной опасности; к переходу монархии в абсолютизм, т.е. к потере ею духа верховной власти. Это действительно есть наиболее частая болезнь монархии, которой следует особенно тщательно оберегаться. Но это не есть свойство здорового ее существа.
Что касается вопроса о личных способностях и качествах монарха, то при разумном строе это гораздо менее важно, чем думают критики монархии. Преувеличенное значение личности возникает у Чичерина только потому, что он - как и вообще наши государственники - под «неограниченной монархией» способен понимать лишь «абсолютистскую», совершенно не разумея смысла самодержавной.
В отношении же сильных сторон монархии, как Верховной власти, к ним необходимо присоединить еще одну наибольшую способность единоличной верховной власти давать место сочетанию принципов власти в управительной системе.
Монархия, будучи выразительницей нравственного идеала, а не какой-либо социальной силы, во-первых, наиболее нуждается в поддержке со стороны социальных сил, а потому легко дает им место в управлении. Во-вторых, монархия не имеет основания бояться аристократии или демократии, пока является действительно выразительницей нравственного идеала нации, ибо в этом отношении ни аристократия, ни демократия не способны ее заменить. Если монархии в истории нередко приходилось обуздывать узурпаторские стремления аристократии или демоса, то совершенно упразднять власть аристократии или демократии, то есть стать на чисто бюрократическую почву - это есть не норма, а только болезнь монархии, ее абсолютизация.
Переходим к свойствам и частным особенностям аристократической и демократической власти. Чичерин дает такое определение их.
Сильные стороны аристократии состоят: 1) в том, что хорошо обеспеченный и образованный слой, члены которого смолоду привыкают к государственным делам, развивает способность к управлению. 2) недостаток способностей у одного члена сословия пополняется способностями других. 3) аристократия лучше всего обеспечивает обдуманность решений (что не всегда бывает у одного липа, а тем более у массы). 4) аристократия наиболее обладает твердостью и постоянством воли. 5) аристократия отличается наибольшей привязанностью к преданию и историческим началам, 6) аристократия наиболее охраняет юридическую законность. 7) она, наконец, в собственной среде находит надежные орудия исполнения своих решений, не имея надобности искать их у других.
К этим подсчетам Чичерина должно добавить, что аристократия здоровая, не павшая, высоко развивает в своих членах чувство человеческого достоинства, идеал человеческой личности, дух независимости, является образчиком рыцарских, благородных чувств, вырабатывает наибольшее презрение к пошлости и подлости. Эти качества аристократии, если даже она и не старается передавать их народу, являются образчиком для всеобщего подражания, идеалом, и этим подымают личность в нации повсюду, где имеется аристократический слой.
Но аристократия имеет и очень слабые стороны: 1) недостаток единства власти и внутренние раздоры. Отсюда легкость измены: слабая партия или низверженный вожак готовы стать и демагогами, и даже искать поддержки у иностранцев; легки также попытки к диктатуре; 2) дух корпоративности ведет к узости, неподвижности и эгоизму. 3) аристократия отличается особой неспособностью к крупными реформам. 4) частный интерес сословия для аристократии дороже народного и государственного. 5) для охраны своего господства аристократия старается не давать хода развитию и просвещению народа. 6) аристократия из боязни диктатуры не дает хода высоким способностям и энергии даже в собственной среде. Возвышение отдельного лица в заслоне остальным страшит аристократию. 7) аристократия не только мешает развитию народной массы, но боится и ее обогащения и старается всю экономическую силу захватить себе. 8) аристократия допускает множество злоупотреблений своих членов насчет народа. Притеснения ее наиболее чувствительны и обидны, вследствие ее чванства и самомнения.
Что касается демократической власти, то основными ее свойствами Чичерин считает свободу и равенство. Относительно свободы нельзя, однако, не оговориться, что ее можно признать свойством демократии лишь в очень условном и узком смысле. Собственно свобода личности свойственна демократии менее всего. Ей утверждается лишь та свобода, которая вытекает из политического равенства, т.е. право участвовать в управлении наравне со всеми. Каждый человек в демократии есть носитель хотя бы и микроскопически малой доли Верховной власти, и в этом смысле не то что свободен, а является владыкой, повелителем. Он политически независим ни от кого, кроме той власти, малую частичку которой составляет и сам. Поэтому собственно политическая свобода лежит, действительно, в идее демократии.
Последствием этого, как говорит и Чичерин, является простор энергии человека, а следовательно, вся его умственная и материальная работа достигает высшей степени производительности.
Долгое участие человека в практике Верховной власти, как говорит Чичерин, или - как будет точнее сказать - принципиальная незыблемость его прав гражданина, возвышает чувство достоинства человека, а следовательно, повышает нравственный уровень общества, «Раболепное, низкопоклонное, трусливое - изгоняется из души», как выражается Чичерин. Это бесспорно верно. Не менее важно и то, что участие в управлении повышает политическое воспитание всех, возвышает умственный уровень и самостоятельность суждения. Так как вопросы обсуждаются и решаются всеми, то владычествующей точкой зрения становится интерес общий, всенародный.
Чичерин прибавляет к этому еще сомнительный пункт, что в демократии зависимость правительства от народа заставляет его «угождать народу», то есть «заботиться об удовлетворении всех его потребностей». Это соображение - чисто отвлеченное. Угождать народу и заботиться о его потребностях - две вещи совершенно различные и по большей части противоположные. Наконец - «демократия является завершением общегражданского порядка, составляющего венец (?) гражданского развития человечества», говорит Чичерин. Это уже безусловно ошибочная точка зрения, так как «общегражданский порядок» составляет не «венец гражданского развития», а только логической вывод из демократического принципа. Если бы демократический принцип был действительно высшим политическим принципом, то «общегражданский порядок» являлся бы высшим порядком. Но сам Чичерин, начиная обрисовывать слабые стороны демократии, прекрасно показывает, что она никак не может быть названа высшим принципом Верховной власти.
Действительно: для пользования Верховной властью и решения сложных государственных вопросов, говорит Чичерин, «нужна способность высшего разряда. Между тем демократическое начало равенства устраняет начало способности. Все граждане принимают одинаковое участие в Верховной власти. А так как высшее развитие всегда составляет достояние меньшинства, дела же решаются большинством, то здесь Верховная власть вручается наименее способной части общества».
Это безусловно верно, и отсюда видно, насколько неосновательно теоретическое утверждение Чичерина, будто бы в демократии правительство, угождая народу, тем самым «заботится об удовлетворении всех его потребностей». Понимать и определять «потребности» столь сложного целого, как нация, могут лишь «способности высшего порядка», тогда как для угождения «наименее способной части общества» наилучше годятся те самые низшие качества, которыми держатся придворные куртизаны при монархах. Поэтому на факте ни в одном демократическом государстве правительство, принужденное угождать народу, не бывает озабочено его наиболее важными потребностями, во имя которых народ нередко должен делать жертвы и переносить неприятности в данную минуту, для того чтобы обеспечить будущее. Указываемый Чичериным пример афинской демократии составляющей будто бы высший образчик государства, имеет совершенно противоположный смысл. Достаточно вспомнить, что Афины, как демократия, не могли прожить более 200 лет, а если считать эпоху «расцвета» демократии, то с ней не могли выдержать и 50 лет существования! Конечно, такое устройство государства, при котором оно не способно жить более сотни лет, явно безрассудно…
Да и может ли быть иначе? «Сколько бы мы ни набирали людей, не знающих дела, совокупность их мнений не даст хорошего решения», - говорит сам Чичерин. «Всего чаще они по незнанию дадут предпочтение именно тому мнению, которое наименее полезно. На массу всего более действуют те, которые умеют низойти к ее уровню и говорить ее страстями. Каждый подает голос по своему разумению, и если это разумение невелико, то какое бы ни составилось большинство неразумных, разумного мнения из этого не выйдет».
Существенный недостаток демократии составляет также безграничное господство партий. Борьба партий имеет свои выгоды, но в ней «все направлено к тому, чтобы одолеть противников и для этого не гнушаются никакими средствами. Государственный интерес заменяется партийными целями. Организуется система лжи и клеветы, имеющая задачей представить в превратном виде и власть и людей. Если явный подкуп воспрещен, то косвенный практикуется с полной беззастенчивостью. Образуется особый класс политиканов, которые из политической агитации делают ремесло и средство наживы. Они являются главными двигателями и орудиями на политическом поприще. Государство становится добычей политиканов».
«Последствием этого порядка вещей является устранение лучшей и образованнейшей части общества от политической жизни».
Можно понять, какая страшная потеря это для разумности политики.
Наконец, «демократической деспотизм - самый ужасный из всех. Всякий, кто не примыкает к общему течению, рискует поплатиться и имуществом и самой жизнью, ибо разъяренная толпа способна на все, а воздерживать ее некому. Всякая независимость преследуется, всякая своеобразность исчезает». «Я не знаю страны, - говорит Токвиль, - где было бы менее умственной независимости и истинной свободы прений, нежели в Америке». «Результатом ничем не сдержанной воли большинства, - продолжает Чичерин, - является шаткость всех общественных отношений». Это отражается и на законодательстве, и на правительстве.
Вообще, Чичерин приходит к заключению, что «такой порядок стоит в коренном противоречии, как с требованиями государства, так и с высшими задачами человечества. Поэтому демократия никогда не можете быть идеалом человеческого общежития» .
Святой царь-мученик Николай Александрович. Икона
Аксючиц Виктор Владимирович
- современный русский философ, историк, культуролог и политик.
Родился в 1949 году в Западной Белоруссии. Учился в Рижском мореходном училище, служил в ВМФ, офицер запаса.
В 1978 году окончил философский факультет МГУ. Самостоятельно изучал русскую религиозную философию. Вступил в КПСС в 1972 году в Военно-морском флоте; вышел из партии в 1979 году по религиозным убеждениям. Занимался религиозным и политическим самиздатом, за что подвергался репрессиям КГБ: исключение из аспирантуры МГУ, обыски, допросы, изъятие библиотеки, негласный запрет на работу по профессии. Около десяти лет был вынужден работать бригадиром сезонных строительных рабочих в различных регионах страны.
С середины 1980-х годов публиковался в эмигрантских и западноевропейских изданиях. В 1987 году вместе с Глебом Анищенко по благословению известного пастыря отца Димитрия Дудко основал литературно-философский журнал русской христианской культуры "Выбор", который выходил сначала в самиздате, затем переиздавался в Париже, а с 1991 года начал легально выходить в России.
В 1990-1993 годах - народный депутат РФ; создал и возглавлял депутатскую группу "Российское единство". Инициатор и соавтор закона Верховного Совета РСФСР 1990 года "О религиозных верованиях", по которому были отменены ленинские и сталинские декреты о религии, распущен Совет по делам религий - орган государственного контроля за деятельностью религиозных организаций, предоставлена свобода для религиозной деятельности, утверждён в качестве выходного дня праздник Рождества Христова; религиозная деятельность была освобождена от налогов.
В 1990-1997 годах лидер Российского христианского демократического движения, на начальном этапе входившего в Движение "Демократическая Россия". Выступал против развала Союзного государства и политики реформ Гайдара-Чубайса. В 1992 году организатор Конгресса гражданских и патриотических сил России, возглавлял созданное Конгрессом Российское народное собрание. Член Национального комитета "Социал-патриотического движения "Держава"". В 1995 году - кандидат в депутаты Государственной Думы РФ от Блока Станислава Говорухина.
В 1997-1998 годах работал в аппарате правительства России. Государственный советник 1 класса. Курировал работу правительственной Комиссии по идентификации и захоронению т.н. Екатеринбургских останков, которые, по мнению комиссии, принадлежат святым царственным мученикам.
Преподаватель философии, доцент Государственной Академии славянской культуры. С 2009 года президент фонда "Русские университеты". По своим политическим убеждениям является приверженцем конституционной монархии.
Автор многих статей и целого ряда монографий. В своем творчестве продолжает содержательные, жанровые и стилевые традиции русской религиозной философии XX века.
Формирование современной русской национальной государственной идеологии должно исходить из тысячелетнего опыта российского государственного строительства, учитывать трагический опыт ХХ века, отвергать все формы экстремизма. Российское государственное строительство призвано опираться на реальность, а не на фикции, руководствоваться жизненными интересами народа-государствообразователя, а не зарубежными рецептами и давлением, не эгоистическими интересами отдельных социальных групп. Спасение русского народа как народа державного - в политике воссоединения, а не сепаратизма. Только при возрождении российских государственных традиций Российская держава способна возродиться как великая мировая цивилизация, как новое континентальное государство.
Единодержавная унитарная, то есть авторитарная, государственность исторически оправдана в России всеми факторами её бытия. «Когда части народонаселения, разбросанные на огромных пространствах, живут особою жизнью, не связаны разделением занятий, когда нет больших городов… когда сообщения затруднительны, сознания общих интересов нет: то раздробленные таким образом части приводятся в связь, стягиваются правительственною централизациею, которая тем сильнее, чем слабее внутренняя связь. Централизация… разумеется, благодетельна и необходима, ибо без неё всё бы распалось и разбрелось» (С.М. Соловьев ). Только централизованная государственность способна объединить и управлять огромной территорией с суровейшим климатом, с населением, разнообразным по национальному составу, религиозной и культурной принадлежности. «Россия долгие столетия развивалась как социум с минимальным объёмом совокупного прибавочного продукта. И это было обусловлено не неким синдромом лености или разгильдяйства российских людей, а комплексом суровых природно-климатических (и даже шире: географических) условий… В силу этого политическая организация российского социума отличалась крайним централизмом и жесткостью, созданием беспощадных механизмов, способствующих выживанию страны» (Л.В. Милов ). Отражение бесконечных нашествий и необходимость вести длительные тяжелые оборонительные войны тоже диктовала усиление авторитарности власти. Поэтому в России не смогла прижиться федеративная система, попытки которой предпринимались в Киевской Руси и в Новгородской республике: «У русских были достаточно веские основания оставить в стороне дальнейшие федеративные эксперименты и прибегнуть к централистски-объединительной авторитарной форме, преодолеть тем самым все попытки и трудности, связанные с учреждением вечной диктатуры, и насколько возможно, придерживаться на пути своём легитимной монархии» (И.А. Ильин) .
Великий русский философ, теоретик монархизма
Иван Александрович Ильин
Основные принципы традиционной российской государственности развивались лучшими политическими мыслителями России. В сумасбродной атмосфере идеологической полемики и революционных битв начала ХХ века был заглушен, а затем забыт Д.Н. Шипов - лидер русского земского движения. Некоторые суждения Шипова звучат особенно актуально сейчас: «Народное представительство должно выражать не случайно сложившееся во время выборов большинство избирателей, а действительное направление народного духа и общественного сознания, опираясь на которые власть только и может получить нравственный авторитет. А для этого надо привлечь в состав народного представительства наиболее зрелые силы народа, которые понимали бы свою деятельность как нравственный долг устроения жизни, а не как проявление народовластия . При всеобщих прямых выборах личности кандидатов остаются избирателям практически не известными, и избиратели голосуют за партийные программы, но, по сути, не разбираются и в них, а голосуют за грубые партийные лозунги, возбуждающие эгоистические инстинкты и интересы. Всё население, лишь ко вреду, втягивается в политическую борьбу. Да и неверно это предположение современного конституционного государства, что каждый гражданин способен судить обо всех вопросах, предстоящих народному представительству. Нет, для сложных вопросов государственной жизни члены народного представительства должны обладать жизненным опытом и глубоким миросозерцанием. Чем менее просвещён человек умственно и духовно, тем с большей самоуверенностью и легкомыслием он готов разрешать самые сложные проблемы жизни; чем большим развитием ума и духа обладает человек, тем осторожнее и осмотрительнее относится он к устроению жизни общественной и частной. Чем менее опытен человек в жизни и государственном деле, тем более он склонен к восприятию самых крайних политических и социальных увлечений; чем более человек имеет сведений и жизненного опыта, тем более сознает он неосуществимость крайних учений. А, кроме того, народное представительство должно вносить в государственную жизнь знание местных потребностей, назревающих в стране. Для всего этого лучшею школой является предварительное участие в местном, земском и городском, самоуправлении».
В отличие от западной традиции парламентаризма всеобщих прямых выборов Д.Н. Шипов предлагал систему трехстепенных внесословных общих выборов, при которой избираются известные достойные местные деятели. В волостях избирается уездное земское собрание, которое избирает депутатов уездного собрания. В свою очередь, уездное собрание избирает депутатов губернского собрания, а губернские - депутатов всероссийского собрания. При этом учитываются голоса крупных городов, и на каждом уровне сохраняется право кооптации одной пятой состава, чтобы иметь возможность дополнить собрания достойными профессионалами, не избранными по случайным обстоятельствам. В отличие от утопических прожектов, это предложение представляло собой выжимку из российских государственных традиций. Добавить к этому можно только то, что венчать всё это должен был Всероссийский Земский Собор.
И в наше время для восстановления исторической легитимности при полноправном и полноценном воссоздании Российского государства необходим созыв Всероссийского Земского собора, который правомочен восстановить прерванную революционным переворотом 1917 года преемственность законной Верховной власти. Всероссийский Земский собор выражает единство всех народов и профессиональных сословий России - это соборное единство власти. Всероссийский Земский собор правомочен решить вопрос о форме государственного устройства России и принять Основные Законы государства, или Конституцию. Народ должен соборно определить систему государственного управления, когда таковое решение органично созреет в национальном сознании ; любая навязанная схема будет разрушительной.
В России - огромной и многонациональной стране со своеобычными духовно-религиозными традициями - наиболее органична конституционно-монархическая форма государственного правления, или народная монархия : «Нам необходима сильная и твердая власть. Она может быть монархией или диктатурой. Властью Милостью Божией или властью Божиим попущением» (И.Л. Солоневич ). Монархия соответствует нормам русской православной цивилизации, где Верховная власть должна быть персонифицирована, не может быть секулярной, но должна быть независимой от политической конъюнктуры. Монархия - это общенациональная надклассовая власть, руководствующаяся велениями религиозной совести, сознающая своё земное назначение и небесную ответственность. При монархии наиболее отработан механизм передачи власти : наследник с детских лет воспитывается в отечественных традициях и готовится к высшему государственному служению. Монарх для прихода к власти и сохранения власти освобождён от неизбежного бремени теневых сторон конкурентной политической борьбы: самоутверждения в глазах конъюнктурного общественного мнения, популизма, соблазнов во имя политической победы принимать недостойные решения, идти на компромиссы с совестью, совершать жестокие поступки. Легитимный монарх более других правителей существует в здоровой нравственно-духовной атмосфере. Монарх по природе своей власти более других правителей способен к наибольшей человечности и к милосердию. Так в передаче Н.В. Гоголя А.С. Пушкин судил о монархической власти: «Зачем нужно, - говорил он, - чтобы один из нас стал выше всех и даже выше самого закона? Затем, что закон - дерево; в законе слышит человек что-то жесткое и небратское. С одним буквальным исполнением закона не далеко уйдешь; нарушить же или не исполнить его никто из нас не должен; для этого-то и нужна высшая милость, умягчающая закон, которая может явиться людям только в одной полномощной власти. Государство без полномощного монарха - автомат: много-много, если оно достигнет того, до чего достигли Соединенные Штаты. А что такое Соединенные Штаты? Мертвечина. Человек в них выветрился до того, что и яйца выеденного не стоит».
При этом монархический принцип правления не предопределяет форму всех других сфер жизни: «Монархия не означает никакого окончательного, вечного хозяйственно-социального строя. Монархия - это только рамка для поисков. Рамка, сдерживающая эти поиски в пределах человеческого разума и человеческой совести» (И.Л. Солоневич ).
Конституционно-монархический государственный строй позволяет избежать роковых случайностей династического наследования, зависимости от своеволия властителей либо произвола общественных стихий. Конституционная монархия более других государственных устройств защищена от опасностей тирании, с одной стороны, и охлократии, с другой. Конституционная монархия в наибольшей степени способна обеспечить принципы народоправия, тогда она и является народной монархией.
Народная монархия, или конституционно-монархический строй, наиболее соответствует единству Божественной и человеческой природы, явленному Иисусом Христом: Верховная власть должна осознавать своё священное призвание, но, вместе с тем, обязана подчиняться и соборно учрежденному земному закону.
Полномочия монарха могут определяться только Основными (Верховными) Законами государства, которые гарантируют неотчуждаемые права граждан России, незыблемость государственного устройства и целостность государства. Таким образом, в институте народной монархии народ не только сам определяет форму государственного правления, но и конституирует свои богоданные права, сохранность традиционных форм жизни. Распространенные сегодня в монархических кругах симпатии к неограниченной монархии (называемой многими абсолютной), которая, якобы, имеет божественное происхождение и потому гарантирует от земных пороков, не соответствуют ни реальной истории, ни православному миросозерцанию. Это скорее стилизованное Православие (используя выражение Н.А. Бердяева) и мимикрия под монархическую идею, без переживания её религиозных основ.
Русскому патриоту должно быть известно, что принцип абсолютизма был привнесен в Россию из Европы, где он обосновывался секулярно: на независимости от власти папы Римского, а в протестантских странах на верховенстве светской власти над Церковью. Православному сознанию должно быть ясно, что принцип неограниченной монархии, или самодержавие, - это симбиоз монофизитского и монофилитского уклонов с неоправданным обожествлением конкретного человека. Утверждение, что царь как помазанник Божий является непосредственным исполнителем воли Божией и потому ничем в обществе не ограничиваемым, по существу не соответствует православному мировоззрению. Ибо, с одной стороны, этот принцип отказывает людям (и царю, и подданным) в богоданной свободе и высшей ответственности, чем умаляет человеческую природу и волю в Богочеловеческой сущности Спасителя и Церкви Христовой. С другой же - наделяет конкретного смертного человека божественными качествами. Православие в большей степени, чем другие христианские конфессии, сохранило христианскую истину о единстве и неслиянности Божественного и человеческого начала. В применении к царю это означает самостоятельность, творческую активность и ответственность человеческого перед Божественным. Из чего следует, что русский царь, как помазанник Божий призван смиренно и неукоснительно подчиняться голосу Божию в себе - совести, чувствовать высшую ответственность перед Господом в своем служении и попечении о подданных, благоговейно относиться к духовному авторитету Церкви; как человек царь печётся о священных традициях отечества и подчиняет свою волю Верховному Закону государства.
Иван Лукьянович Солоневич в книге «Народная Монархия» развивал монархические принципы, которые актуальны для России и сегодня: «Нам необходима законно наследственная, нравственно и юридически бесспорная единоличная монархическая власть, достаточно сильная и независимая для того, чтобы: а) стоять над интересами и борьбой партий, слоев, профессий, областей и групп; б) в решительные моменты истории иметь окончательно решающий голос и право самой определить наличие этого момента… Монархия была рамкой, и Монархия была арбитражем, не заинтересованным ни в какой «монополии», ни капиталистической, ни социалистической, ни кооперативной… Монархия по самому своему существу предполагает наличие разных партий. Монархия стоит над всеми ними. Она их уравновешивает, и она их обязывает к сотрудничеству». Известны нравственные и политические преимущества монархического принципа над республиканским: «К выражению нравственного идеала способнее всего отдельная человеческая личность, как существо нравственно разумное, и эта личность должна быть поставлена в полную независимость от всяких внешних влияний, способных нарушить равновесие служения с чисто идеальной точки зрения» (Л.А. Тихомиров ). Высказывание Льва Тихомирова отражает и прагматическую сторону, и мистическо-историческую преемственность Верховной Власти: «Царь заведовал настоящим, исходя из прошлого и имея в виду будущее нации».
С этим солидарен Иван Солоневич: «Если нет «личности» (стоящей надо всем), то в борьбе за существование и за власть всякая правящая группа пойдет по путям подавления всех остальных… Избрание и захват (власти) являются, так сказать, рационалистическими способами. Наследственная власть есть, собственно, власть случайности, бесспорной уже по одному тому, что случайность рождения совершенно неоспорима… Никакого выбора, никаких заслуг, а следовательно, и никаких споров… Человеческий индивидуум, случайно родившийся наследником престола, ставится в такие условия, которые обеспечивают ему наилучшую профессиональную подготовку, какая только возможна технически… Некая человеческая индивидуальность рождается с правом на власть. Это… полная бесспорность. По дороге к реализации этой власти этой индивидуальности не приходится валяться во всей той грязи и крови, интригах, злобе, зависти, какие неизбежно нагромождаются вокруг не только диктаторов, но и президентов… Наследник Престола растёт в атмосфере добра. И неписанная конституция Российской Государственности требовала от него, чтобы он делал добро… Наследник Престола, потом обладатель Престола, ставится в такие условия, при которых соблазны сводятся если не к нулю, то к минимуму. Он заранее обеспечен всем… Он есть Единственный, Имеющий Право, - отпадает конкуренция, и всё то, что с ней связано. Всё организовано так, чтобы личная судьба индивидуальности была бы спаяна в одно целое с судьбой нации. Всё то, что хотела бы иметь личность, - всё уже дано. И личность автоматически сливается с общим благом… Конечно «случайность рождения» может дать неполноценного человека. Но ничего страшного не произойдет. Ибо монархия это «не произвол одного лица», а «система учреждений», - система может временно действовать и без «лица»». Конечно, в истории не всегда срабатывал страховочный механизм системы учреждений, случалось всякое, и страшное тоже. Но все недостатки монархии присущи всем другим формам власти в гораздо большей степени, в то время как достоинства монархической власти не распространяются на другие формы.
Система монархических учреждений нацелена на то, чтобы наиболее соответствовать жизненным интересам абсолютного большинства населения страны и выражать основной жизненный интерес народа: «Русский Монарх, в Лице Которого кристаллизовались основные интересы страны, интересы бесспорные, интересы понятные всякому среднему человеку страны, - стоял над партиями, группами, сословиями и прочее. Он выслушивал всех. Но решение принадлежало Ему - и это было наиболее объективным решением, какое только доступно и технически возможно. Русский Царь стоял не только над классами, сословиями, партиями и прочее, - он стоял также и над науками. Он мог рассматривать - и реально рассматривал стратегию с точки зрения экономики и экономику с точки зрения стратегии» (И.Л. Солоневич ). В политической жизни очень важна стабильность, преемственность, отсутствие утопизма и радикализма. В этом смысле «Гений в политике - это хуже чумы. Ибо гений - это человек, который выдумывает нечто принципиально новое. Выдумав нечто принципиально новое, он вторгается в органичную жизнь страны и калечит её… Власть Царя есть власть средне-разумного человека над миллионами средне-разумных людей … Да избавит нас Господь Бог от глада, мора, труса и гения у власти. Ибо вместе с гением к власти обязательно придут и глад, и мор, и трус, и война. И всё это вместе взятое» (И.Л. Солоневич ).
Монархия не исключает, а предполагает реальное народное представительство. «Нам нужны: достаточно сильная монархия и достаточно сильное народное представительство… Так как всякие сословные перегородки в России разрушены окончательно и бесповоротно, то настоящее народное представительство должно будет состоять из комбинации территориального (области, земства, города) и корпоративного (научные, инженерные и прочие профессиональные организации) представительства с непременным участием представительства всех признанных в России Церквей, конечно, с преобладающей ролью Православной Церкви… Система монархических учреждений должна начинаться с территориального и профессионального самоуправления (земства, муниципалитеты, профсоюзы) и заканчиваться центральным представительством, составленным по тому же территориальному и профессиональному принципу, а не по принципу партий… Обе формы Верховной Власти должны в одинаковой степени черпать свою силу и свою устойчивость… в «системе учреждений», организующих традиции, мнения и интересы народных масс - во всех формах местного, профессионального и национального самоуправления. Мы возвращаемся к аксаковской формуле: «народу - сила мнения, Царю - сила власти» … Русское самодержавие было всегда самым верным стражем русского самоуправления и русское самоуправление - почти всегда, кроме последних десятилетий - было верной опорой самодержавия» (И.Л. Солоневич ).
Благодаря монархии в России эффективно действовали не только государственные, но и общественные институты. Вопреки расхожим представлениям об извечном «российском тоталитаризме», «политическую историю России надо исследовать и изображать не столько как историю централизованного правления, сколько самоуправления… В России XIX и XX века перед революцией наряду с централизованным правлением, императором, министерствами, Государственной Думой в качестве парламента, губернаторами во всех губерниях существовали ещё: независимое от государства церковное самоуправление, начиная с общин; сословное самоуправление дворянства; сословное самоуправление купечества; мещанское самоуправление; самоуправление крестьянских общин, и притом по содержанию весьма своеобразного крестьянского обыкновенного права; самоуправление университетов и адвокатуры; самоуправление городов и земель (земства); широко практикуемая по всей России организация кооперативных товариществ, увенчавшаяся колоссальным успехом; казачье самоуправление; издревле процветающая, высочайшая в нравственном аспекте культура свободных профессиональных корпораций (цехов) во всех областях жизни - так называемые артели кустарных промыслов, конторских служащих, казначеев, носильщиков, кучеров, транспортных рабочих, лесосплавщиков и т.д. без числа (напр., свободное деловое сотрудничество с двусторонним поручительством и участием в дивидендах) и всевозможного рода объединения самоуправляемых культурных обществ. Тут надо ещё вспомнить о спонтанно возникающих в последние годы союзах промышленных рабочих» (И.А. Ильин ).
Монархия как наиболее органичная для России форма государственного правления максимально способствует защите человеческих свобод: «Это необходимо для совершенно конкретной задачи защиты свободы, труда, жизни, инициативы и творчества - каждого народа империи и каждого из людей каждого народа… Народно-Монархическое Движение считает свободу величайшей ценностью и нации и отдельного человека. Эта свобода может и должна подвергаться ограничению только в случаях крайней и самоочевидной необходимости… Народно-Монархическое Движение принципиально стоит на защите частной собственности или, что одно и то же, - частной инициативы» (И.Л. Солоневич ).
Монархия - это единственная форма правления, которую невозможно установить насильственно, но только общенародным свободным волеизъявлением. России предстоит период пробуждения монархического сознания, после чего станет актуальным созыв Земского Собора, конституирующего восстановление исторической преемственности власти. Время до созыва Всероссийского Земского собора естественнее всего определить как переходный период, основные задачи которого - стабилизация положения в стране и подготовка к созыву собора. Соответственно нынешние органы законодательной, исполнительной и судебной власти по существу являются временными, как неизбежный компромисс в ситуации остаточной законности. Существующие законы являются законами переходного периода и могут оставаться действительными при ратифицировании их Земским собором либо в установленном собором порядке. На время переходного периода целесообразно сохранить пост Главы государства - Президента, избираемого всенародным тайным голосованием, ибо президентский институт в наибольшей степени способствует подготовке принятия обществом монархической идеи. Вопрос в том, в чьих руках окажется президентство и каким содержанием оно будет наполнено.
Публикуется в порядке дискуссии.
Система приверженц. самодержавия. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н., 1910. МОНАРХИЗМ Система самодержавия. Объяснение 25000 иностранных слов, вошедших в употребление в русский язык, с означением их корней.… … Словарь иностранных слов русского языка
монархизм - а, м. monarchisme m., нем. Monarchismus. 1. Система единодержавия; монархия. БАС 1. Философия Гегеля признала монархизм высшею разумною формою государства, и монархия... была для великого мыслителя идеалом государства. Белинский Менцель. Так… … Исторический словарь галлицизмов русского языка
- (monarchism) Первоначальное значение слова монархия – единоличная власть, хотя в наши дни это слово стали относить к структуре королевской власти, которая обычно понимается как наследственная, несмотря на то, что многие посты, которые мы сочли бы … Политология. Словарь.
МОНАРХИЗМ, монархизма, мн. нет, муж. (полит.). Реакционное политическое направление, система феодально деспотических взглядов, отстаивающих монархию, как единственную форму государственной власти. Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935 1940 … Толковый словарь Ушакова
МОНАРХИЗМ, а, муж. Политическое направление, признающее монархию единственной формой государственной власти. | прил. монархистский, ая, ое. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова
- (от греч. monarches правитель) англ. monarchism; нем. Monarchismus. 1. Полит, движение, имеющее своей целью установление и сохранение монархии. 2. Приверженность к монархической форме правления. Antinazi. Энциклопедия социологии, 2009 … Энциклопедия социологии
I м. 1. Политическое направление, признающее монархию [монархия 1.] единственной формой государственной власти. 2. Приверженность такому политическому направлению. 3. Убеждения, взгляды монархиста. II м. Форма государственного правления, при… … Современный толковый словарь русского языка Ефремовой
Монархизм, монархизмы, монархизма, монархизмов, монархизму, монархизмам, монархизм, монархизмы, монархизмом, монархизмами, монархизме, монархизмах (Источник: «Полная акцентуированная парадигма по А. А. Зализняку») … Формы слов
монархизм - монарх изм, а … Русский орфографический словарь
монархизм - (2 м) … Орфографический словарь русского языка
3. Чему нас учит опыт Византии?
Обращение к наследию Вселенской Церкви неизбежно приводит нас к опыту Византии, где были заложены основы христианской государственности и был осуществлен первый многовековой опыт православного Царства. Отрицание византийского наследия всегда приводило наших монархистов к искажению и приземлению идеала. Ущербность, непоследовательность, внутренняя противоречивость - вот признаки монархизма, не признающего преемственности с Византией и повторяющего против нее обвинения протестантов и гуманистов. Напротив, внутренняя цельность, последовательность, стройность видна у тех наших идеологов, которые как К.Н. Леонтьев, Л.А. Тихомиров и архим. Константин признавали преемственность своего монархизма с Византией. Без апокалипсического осмысления церковной истории, а стало быть, и без Византии, вообще невозможно правильное понимание православной монархии.
Опыт Византии имеет для нас не только историческое значение. Установление православной монархии при Константине и его преемниках в разноверной и разноплеменной распадающейся империи, в условиях нравственного и общественного разложения - разве это не злободневная для нас тема?
Наша нынешняя ситуация вовсе не походит на обстоятельства первой смуты в России, когда междуцарствие длилось лишь несколько лет и был крепко воцерковленный народ, единый в своих монархических убеждениях и разделявшийся лишь по поводу кандидата на Престол. У нас же в результате 75-летних сатанинских экспериментов взорваны все национальные, религиозные и семейные устои и основы, произошли, видимо, необратимые изменения на уровне как личности, так и большей части народа, утратившего национальное и государственное самосознание. Поэтому к нам гораздо более подходят в этом смысле условия разложения и падения Римской империи, чем условия крепкой духом и верой Московской Руси. Очевидно, что если в Москве мог с успехом царствовать и Феодор Иоаннович и Михаил Феодорович, то для спасения Рима нужен был Царь такого ранга, как Константин Великий, Феодосии Великий, Маркиан или Юстиниан, который бы не только царствовал, но и управлял, был бы и воином, и законодателем, и богословом.
Ясно, что восстановление Царства в России не может быть результатом политической борьбы, следствием каких-либо рациональных причин, а только особенным действием Божиим, подобным тому, каким было установление православного Царства при Константине, не имевшее необходимых материальных предпосылок. И такой Царь не может быть лишь очередным представителем последней династии, а непосредственным избранником Божиим, какими были все византийские Императоры, стоящие в наших святцах: и Константин, и Феодосии, и Маркиан, и Лев Великий, и Маврикий.
Это непосредственное Божие избрание должен будет возвестить, скорее всего, пророк Божий, подобно тому, как было при самом установлении царской власти в древнем Израиле, а потом и в Византии с вышеупомянутыми Императорами. Восстановление подлинного православного Царства невозможно без восстановления истинного пророчества и духоносного священства. Царство крепко в союзе со священством, а для предотвращения духовно-нравственных искажений этой симфонии нужно истинное пророчество. Такова идеальная установка. В современной России говорят: нам нужен Моисей (но не Урицкий), нужен Константин (но не Боровой).
Здесь мы приходим к главному отличию нашей эпохи от эпохи Константина и Феодосия: тогда была сильная Церковь, богатая святителями и преподобными, исповедниками и пророками. Тогдашняя Церковь покоряла мiр, приводя его ко Христу, дерзновенно молилась об избавлении от власти императора Юлиана Отступника и о даровании ей в защиту православного Царя. Именно святые были «колесницей Нового Израиля и конями его», увлекавшими православное Царство к Небу.
В наше время заключительного этапа всемiрной апостасии Церковь как никогда бедна на живых святых, забыла и думать о православной государственности, а лишь обслуживает наличные, антихристианские по своей природе режимы. Даже из внутрицерковной литургической жизни молитвы о православном Царстве изгнаны и заменены молитвами о наличных "властех", готовящих установление Нового мiрового порядка во главе с антихристом.
Возможно ли в таких условиях серьезно говорить о восстановлении монархии в России? Это зависит от того, удастся ли монархическому крылу в Церкви добиться исправления профевральских и более поздних апостасийных искажений. Во всяком случае, если бы вся здоровая часть Русской Церкви, не стыдясь мнения желтой прессы, исповедывала бы учение о православном самодержавии и дружно молилась о даровании его нам, надежда на его восстановление была бы, ибо невозможное человекам возможно Богу. А пока этого нет, а есть церковная молитва за промасоненные режимы, мы и получаем по вере своей.
Из необходимости здоровой истинно православной Церкви для восстановления православного Царства в России вытекает необходимость для монархиста посильно противодействовать всем отступническим, еретическим поползновениям в церковной среде. В основном это касается тех, кто надеется на возрождение монархии с помощью нынешних епископов Московской Патриархии, уповает на их особую мудрость, которая через ложь якобы приводит ко спасению и с помощью зла творит добро. К сожалению, и многие зарубежные монархисты заняли в принципиальном церковном споре позицию нейтралитета: мы, мол, выше юрисдикции, - оставив немногих "правых" апологетов Зарубежной Церкви изнемогать в неравной борьбе. Тем самым была предоставлена возможность вмешаться апологетам "левым" - принципиальным врагам монархии, которым удалось в немалой степени скомпрометировать Зарубежную Церковь перед патриотической общественностью в России. Думается долг зарубежных монархистов - защитить свою Мать-Церковь, а также по-отечески и по-братски убеждать своих единомышленников в России в пагубности их приверженности к нынешним руководителям Московской Патриархии, которые неизбежно предадут их при первом же удобном случае.
Л.А. Тихомиров отмечал главные недостатки византийской монархии: неизжитая связь с республиканским цезаризмом, недостаток династичности и легитимности. Все это так и было. Была прогнившая бюрократия, но не было таких опор, как социальная база и единая нация. Все это еще в более ужасном виде представлено сейчас в России. Но при этом Тихомиров не отмечает главного, что подчеркивает архим. Константин, а именно, что при всех этих язвах византийский Престол играл роль удерживающего мiровое зло и пришествие антихриста. А ведь нам нужен именно "Удерживающий", а не просто чистая монархия.
Остатки традиций цезаризма, при которых Император сосредоточивал в своих руках все управительные функции, в условиях возрождения России даже необходимы и могут помирить с такой монархией тех русских патриотов, которые, следуя традиции Ильина, видят выход в установлении сильной переходной авторитарной власти - национальной диктатуры.
Династичность есть средство для наилучшего преемства царской власти, обеспечивающее ей спокойное существование в течение длительного периода, но не есть самоцель. Согласно пророчествам последних русских святых, православное Царство, если оно и будет даровано России, то лишь на малый период времени перед концом мiра, а потому и не потребует династичности. Почти все святые византийские Императоры (Феодосии, Маркиан, Лев и Юстиниан) были, по выражению Тихомирова, «из мужиков», не имея предками не только венценосцев, но и просто лиц благородного сословия. Формальная легитимность, поставленная выше духовного содержания монархии, даже вредна, ибо может привести к установлению лжемонархии.
Имеет в качестве основной характерной черты идеологическую платформу. Монархические партии главной своей идеей провозглашают возрождение царской власти в России. Существование таких организаций началось еще в начале ХХ века.
Сам по себе термин «монархия» означает, что основная власть в государстве принадлежит одному человеку - царю, королю, императору и т. д. Смена руководителя происходит по правилам престолонаследия. Эта форма правления бывает либо абсолютной, когда власть во всей своей полноте принадлежит только монарху, и его решения никем не оспариваются, либо конституционной, когда в стране имеется парламент.
На сегодняшний день существуют страны, где сохранилась монархическая власть. Преимущественно как, например, в Англии, где королевский дом не принимает участия в управлении государством, а лишь выполняет символическую функцию, отдает дань традиции. Встретить абсолютную власть правителя можно в некоторых восточных странах, например в Саудовской Аравии.
В России монархический строй существовал долгие годы, вплоть до начала 20 века. Изначально это была абсолютная монархия, когда власть государя ничто не ограничивало. Но во времена правления Николая II царская власть претерпела некоторые изменения. Начиная с 1905 года, в стране появилась Государственная дума, что означало возникновение конституционного строя.
В России на сегодняшний день провозглашена во главе которой стоит президент. Также в нашей стране существует большое количество политических организаций, среди которых есть и монархические партии.
Уже к концу 19 века в Российской империи начинают складываться политические движения монархической направленности. Их основной целью была защита существующего строя от различных изменений и реформ. В качестве примера можно привести общество под названием «Русская беседа», которое было основано на рубеже веков, в 1900 году. Также в этом году была основана старейшая партия, деятельность которой продолжалась нелегально даже после Революции. Она называлась «Русское собрание».
Монархические партии преимущественно стали появляться после того, как вышел Манифест 17 октября, благодаря которому население страны обрело демократические права и свободы. Была создана Государственная дума, и партии монархической направленности стали одной из политических сил.
Если говорить о политических движениях того времени, выступающих за сохранение традиционных ценностей и царской власти, то можно назвать две крупнейшие организации. Они были созданы в 1905 году. Одна называлась Союзом русского народа, а другая - Русской монархической партией.
Это самая многочисленная монархическая партия России 20 века. Она насчитывала самое большое количество членов - около 350 тысяч человек. Войти в организацию мог любой желающий, независимо от социального статуса, однако главенствующую роль играли представители интеллигенции. Такой широкий охват всех социальных групп был оправдан целью партии - объединить всех русских людей на благо Отечества ради единой и неделимой страны.
Среди программных принципов этой организации были популярны шовинистические, националистические настроения и радикальное православие. Также для нее был характерен антисемитизм - неприятие лиц еврейской национальности.
Что касается государственного устройства, то Союз русского народа - монархическая партия. Форма правления - абсолютизм, парламентские органы управления страной отрицались. Единственное, что эта организация предлагала, - создание народного совещательного органа, работающего на благо царской власти.
Движение прекратило свое существование после Октябрьской революции. Попытка воссоздания предпринималась в 2005 году.
Политическая организация, названная Русской монархической партией, была основана также в 1905 году. Ее численность была не такой огромной, как у Союза русского народа, - всего около сотни тысяч человек.
Начиная с 1907 года, Русская монархическая партия стала носить другое название, что было связано с внезапной смертью ее создателя и руководителя - В. А. Грингмута. Организация стала называться Русским монархическим союзом, а во главе встал И. И. Вострогов, бывший ранее заместителем Грингмута.
Провозглашалось неограниченное самодержавие, особую роль в жизни государства играла церковь. Она должна была играть главную роль и быть гарантом и оплотом нравственной и духовной жизни людей. Что касается Думы, то она не отвергалась идеями движения, но должна была являться соборным органом власти.
Вышеуказанные партии представляют собой далеко не весь спектр монархических организаций и движений того периода времени. Общее название этих движений - «черносотенцы». Они - участники патриотических организаций, общей чертой которых является национализм, антисемитизм, шовинизм, приверженность православию. Это стоявшие на страже традиционных для того времени ценностей, идейные приверженцы абсолютной царской власти.
Среди них можно выделить такие организации, как Союз Михаила Архангела, Всероссийский Дубровинский Союз русского народа, Священная дружина, а также Союз русских людей и другие черносотенные движения.
На сегодняшний день среди самых известных партий и движений монархического толка можно назвать Монархическую партию России, основанную политтехнологом, бизнесменом Антоном Баковым. Организация была официально зарегистрирована Минюстом в 2012 году, тогда же состоялся ее учредительный съезд. Монархическая партия России является приверженцем конституционной монархии, более того, на официальном сайте организации выложен текст их собственной Конституции. Интересный момент, что для своих членов эта организация выдает паспорта с гражданством Российской империи и собирается принимать участие в выборах. Лидер партии выпускает книги, а также известен благодаря заявлениям, касающихся В. И. Ленина и И. В. Сталина. Он собирается устроить для них публичный суд за свержение династии Романовых и разрушение Российской империи.
В качестве наследника престола Монархическая партия РФ предлагает Николая III, который является потомком императора Александра II. Известно, что это немецкий принц, принявший православную веру.
В современной России после распада Советского Союза появилось большое количество различных политических организаций, среди которых есть и монархические партии. Они не принимают участия в борьбе за власть, но занимаются общественной деятельностью - проводят различные мероприятия.
Что касается вопроса о том, кто должен стать государем в случае, если Россия вернется к царской власти, то у многих партий и движений есть свое мнение по этому поводу. Одни признают законными претендентами на трон наследников дома Романовых, ныне проживающих за рубежом, другие считают, что царь должен быть народным избранником, а третьи вообще признают в качестве императора действующего президента России.
