894 0
Средства выразительности языка делают нашу речь ярче, богаче, усиливают ее эмоциональное воздействие. Среди многообразия стилистических фигур и троп, которыми пользуются авторы для создания образности и выразительности, особое место занимает парцелляция. Этот прием нередко можно встретить как в произведениях классиков, так и у современных авторов.
Термин «парцелляция» образован от французского «parcelle», что означает «частица».
Парцелляция — это фигура речи, которая представляет собой процесс разделения высказывания на две и более самостоятельные фразы (на письме разделение осуществляется при помощи знаков препинания, а в устной речи — интонационно, используются паузы).
Ну что? Не видишь ты, что он с ума сошел?
Скажи сурьезно:
Безумный! что он тут за чепуху молол!
Низкопоклонник! тесть! и про Москву так грозно!
А.С.Грибоедов
Парцелляция является одним из интереснейших явлений современного синтаксиса. В любой парцеллированной конструкции есть базовая часть и парцеллят.
Фраза, в которой реализуется главенствующая часть предложения, называется (базовой); а та часть синтаксической конструкции, где выделяется структурно зависимая часть предложения, называется парцеллятом. (Парцеллятов в высказывании может быть несколько)
Она действительно отличается от большинства современных актрис, равно хороших или плохих. Играя по своей собственной первоочередной системе. Плача настоящими слезами, неглицериновыми. Истекая не клюквенным соком. Никому не подражая. Ничего не имитируя (Сегодняшняя газета, 16 авг. 1997).
В приведенной синтаксической конструкции базовой частью будет фраза: «Она действительно отличается от большинства современных актрис, равно хороших или плохих».
Все остальные предложения — парцелляты: «Играя по своей собственной первоочередной системе», «Плача настоящими слезами, не глицериновыми», «Истекая неклюквенным соком», «Никому не подражая», «Ничего не имитируя».
Цель парцелляции - придать речи интонационную экспрессию путем ее прерывистого произнесения.
Основные функции парцелляции:
«Вы? Мне? Что-то должны? Быть не может!» – сказал он, пожимая плечами
«Она резко встала. Подошла к столу. Села. Подумала. Быстро написала первую строчку»
Парцелляция придает речи разговорный характер и усиливает концентрацию внимания аудитории на предлагаемой информации, поэтому на письме разделение парцеллируемых слов и фраз друг от друга производится через:
Парцеллированные конструкции часто можно встретить в стихотворной речи:
Ночь. Улица. Фонарь. Аптека.
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи ещё хоть четверть века -
Все будет так. Исхода нет.
Ни дымных кухонь. Ни бездомных улиц.
Двенадцать бьёт. Четыре бьёт. И шесть.
И снова. Гулливер. Стоит. Сутулясь.
Плечом. На тучу. Тяжко. Опершись.
Павел Антокольский. ГулливерВо всем мне хочется дойти до самой сути.
В работе, в поисках пути, в сердечной смуте.
До сущности протекших дней, до их причины.
До оснований, до корней, до сердцевины.
Боюсь гостиниц. Может, потому,
Что чувствую, что в номере когда-то
Остаться мне случится одному.
Навеки. В самом деле. Без возврата.
Утром, ярким, как лубок, Страшным. Долгим. Ратным. Был разбит стрелковый полк. Наш. В бою неравном.
(Р. Рождественский)
Ни дымных кухонь. Ни бездомных улиц.
Двенадцать бьёт. Четыре бьёт. И шесть.
И снова. Гулливер. Стоит. Сутулясь.
Плечом. На тучу. Тяжко. Опершись.
Павел Антокольский. Гулливер
Он тоже пошёл. В магазин. Купить сигарет.
Василий Шукшин
Ночь. Улица. Фонарь. Аптека.
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи ещё хоть четверть века -
Все будет так. Исхода нет.
Александр Блок
Литература
Синтаксические средства экспрессивной речи
Синтаксические средства создания экспрессии разнообразны. К ним относятся уже рассмотренные нами - обращения, вводные и вставные конструкции, прямая, несобственно-прямая речь, многие односоставные и неполные предложения, инверсия как стилистический прием и другие. Следует охарактеризовать и стилистические фигуры, представляющие собой сильное средство эмфатической интонации.
Эмфаза (от греч. эмфазис - указание, выразительность) - это эмоциональное, взволнованное построение ораторской и лирической речи. Различные приёмы, создающие эмфатическую интонацию, свойственны преимущественно поэзии и редко встречаются в прозе, причем рассчитаны не на зрительное, а на слуховое восприятие текста, позволяющее оценить повышение и понижение голоса, темп речи, паузы, то есть все оттенки звучащей фразы. Знаки препинания способны лишь условно передать эти особенности экспрессивного синтаксиса.
Поэтический синтаксис отличают риторические восклицания, которые заключают в себе особую экспрессию, усиливая напряженность речи. Например, у Н.В. Гоголя: Пышный! Ему нет равной реки в мире! (о Днепре). Таким восклицаниям часто сопутствует гиперболизация, как и в приведенном примере. Нередко они сочетаются с риторическими вопросами: Тройка! Птица-тройка! Кто тебя выдумал?.. Риторический вопрос - одна из самых распространенных стилистических фигур, характеризующаяся замечательной яркостью и разнообразием эмоционально-экспрессивных оттенков. Риторические вопросы содержат утверждение (или отрицание), оформленное в виде вопроса, не требующего ответа: Не вы ль сперва так злобно гнали Его свободный, смелый дар И для потехи раздували Чуть затаившийся пожар?..
Совпадающие по внешнему грамматическому оформлению с обычными вопросительными предложениями, риторические вопросы отличаются яркой восклицательной интонацией, выражающей изумление, крайнее напряжение чувств; не случайно авторы иногда в конце риторических вопросов ставят восклицательный знак или два знака - вопросительный и восклицательный: Ее ли женскому уму, воспитанному в затворничестве, обреченному на отчуждение от действительной жизни, ей ли не знать, как опасны такие стремления и чем оканчиваются они?! (Бел.); И как же это вы до сих пор еще не понимаете и не знаете, что любовь, как дружба, как жалованье, как слава, как все на свете, должна быть заслуживаема и поддерживаема?! (Добр.)
Риторический вопрос, в отличие от многих стилистических фигур, используется не только в поэтической и ораторской речи, но и в разговорной, а также в публицистических текстах, в художественной и научной прозе.
Более строгая, книжная окраска характеризует параллелизм - одинаковое синтаксическое построение соседних предложений или отрезков речи:
В синем небе звезды блещут,
В синем море волны хлещут;
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет.
(А.С. Пушкин)
Синтаксический параллелизм нередко усиливает риторические вопросы и восклицания, например:
Бедная критика! Она любезности училась в девичьих, а хорошего тона набиралась в прихожих, удивительно ли, что «Граф Нулин» так жестоко оскорбил ее тонкое чувство приличия? (Бел.); Базарову все эти тонкости непонятны. Как это, думает он, подготовлять и настраивать себя к любви? Когда человек действительно любит, разве он может грациозничать и думать о мелочах внешнего изящества? Разве настоящая любовь колеблется? Разве она нуждается в каких-нибудь внешних пособиях места, времени и минутного расположения, вызванного разговором? (Пис.)
Параллельные синтаксические конструкции нередко строятся по принципу анафоры ( единоначатия). Так, в последнем из примеров видим анафорическое повторение слова разве, в стихотворном пушкинском тексте единоначатия - в синем небе... в синем море. Классический пример анафоры являют лермонтовские строки: Я тот, которому внимала Ты в полуночной тишине, Чья мысль душе твоей шептала, Чью грусть ты смутно отгадала, Чей образ видела во сне. Я тот, чей взор надежду губит; Я тот, кого никто не любит; Я бич рабов моих земных, Я царь познанья и свободы, Я враг небес, я зло природы...
Эпифора (концовка) - повторение последних слов предложения - также усиливает эмфатическую интонацию: Для чего уничтожать самостоятельное развитие дитяти, насилуя его природу, убивая в нем веру в себя и заставляя делать только то, чего я хочу, и только так, как я хочу, и только потому, что я хочу? (Добр.)
Эпифора придает лиризм тургеневскому стихотворению в прозе «Как хороши, как свежи были розы...»; этот стилистический прием любил С. Есенин, вспомним его эпифоры! - Отцвела моя белая липа, Отзвенел соловьиный рассвет... Ничего! Я споткнулся о камень, Это к завтраму все заживет!; Глупое сердце, не бейся; Залегла забота в сердце мглистом. Отчего прослыл я шарлатаном? Отчего прослыл я скандалистом?... Прояснилась омуть в сердце мглистом. Оттого прослыл я шарлатаном, Оттого прослыл я скандалистом. Как видно из последнего примера, автор может отчасти обновлять лексику эпифоры, варьировать ее содержание, сохраняя при этом внешнее подобие высказывания.
В числе ярких примеров экспрессивного синтаксиса следует назвать различные способы нарушения замкнутости предложения. Прежде всего, это смещение синтаксической конструкции: конец предложения дается в ином синтаксическом плане, чем начало, например: А мне, Онегин, пышность эта, Постылой жизни мишура, Мои успехи в вихре света, Мой модный дом и вечера, Что в них? (П.) Возможна также незавершенность фразы, на что указывает авторская пунктуация: как правило, это многоточие - Но те, которым в дружной встрече Я строфы первые читал... Иных уж нет, а те далече, Как Сади некогда сказал (П.).
Пунктуация позволяет автору передать прерывистость речи, неожиданные паузы, отражающие душевное волнение говорящего. Вспомним слова Анны Снегиной в поэме С.Есенина! - Смотрите... Уже светает. Заря как пожар на снегу... Мне что-то напоминает... Но что?.. Я понять не могу... Ах!... Да... Это было в детстве... Другой... Не осенний рассвет... Мы с вами сидели вместе... Нам по шестнадцать лет...
Эмоциональную напряженность речи передают и присоединительные конструкции, есть такие, в которых фразы не умещаются сразу в одну смысловую плоскость, но образуют ассоциативную цепь присоединения. Разнообразные приемы присоединения предоставляет современная поэзия, публицистика, художественная проза: Есть у каждого города возраст и голос. Есть одежда своя. И особенный запах. И лицо. И не сразу понятная гордость (Р.); Цитата на 1-ю полосу. О личном. - Я признаю роль личности в истории. Особенно если это президент. Тем более президент России (высказывание В. Черномырдина // Известия. - 1997. - 29 янв.); Вот я и в Быковке. Один. На дворе осень. Поздняя (Аст.). О таких присоединительных конструкциях профессор Н.С. Валгина замечает: «Синтаксически несамостоятельные отрезки текста, но предельно самостоятельные интонационно, оторванные от породившего их предложения, приобретают большую выразительность, становятся эмоционально насыщенными и яркими» .
В отличие от присоединительных конструкций, которые всегда постпозитивны, именительный представления (изолированный номинатив), называющий тему последующей фразы и призванный вызвать особый интерес к предмету высказывания, усилить его звучание, как правило, стоит на первом месте: Мой мельник... Ох, этот мельник! С ума меня сводит он. Устроил волынку, бездельник, И бегает, как почтальон (Ес.). Еще пример: Москва! Как много в этом звуке Для сердца русского слилось, Как много в нем отозвалось! (П.) При столь своеобразной эмоциональной подаче мысли она разделяется эмфатической паузой; как заметил А.М. Пешковский, «...сперва выставляется напоказ изолированный предмет, и слушателям известно только, что про этот предмет сейчас будет что-то сказано и что пока этот предмет надо наблюдать; в следующий момент высказывается сама мысль» .
Эллипсис - это стилистическая фигура, состоящая в намеренном пропуске какого-либо члена предложения, который подразумевается из контекста: Мы села - в пепел, грады - в прах, в мечи - серпы и плуги (Жук.). Пропуск сказуемого придает речи особый динамизм и экспрессию. От этого синтаксического приема следует отличать умолчание - оборот речи, состоящий в том, что автор сознательно недосказывает мысль, предоставляя право слушателю (читателю) догадаться, какие слова не произнесены: Нет, я хотел... быть может, вы... я думал, Что уж барону время умереть (П.). За многоточием скрывается неожиданная пауза, отражающая волнение говорящего. Как стилистический прием умолчание часто встречается в разговорной речи: - Ты не представляешь, это такое известие!.. Как мне теперь?.. Я не могу успокоиться.
Для интонационного и логического подчеркивания выделяемых предметов используется выразительная стилистическая фигура - многосоюзие (полисиндетон). Повторяются обычно сочинительные, соединительные союзы и, ни - Перед глазами ходил океан, и колыхался, и гремел, и сверкал, и угасал, и уходил куда-то в бесконечность... (Корол.); Хоть не являла книга эта Ни сладких вымыслов поэта, ни мудрых истин, ни картин; Но ни Вергилий, ни Расин, ни Скотт, ни Байрон, ни Сенека, ни даже Дамских Мод Журнал Так никого не занимал: То был, друзья, Мартын Задека, Глава халдейских мудрецов, Гадатель, толкователь снов (П.). Большую выразительность обретают строки, в которых рядом с многосоюзием применяется противоположный ему стилистический прием- бессоюзие: Был тиф, и лед, и голод, и блокада. Все кончилось: патроны, уголь, хлеб. Безумный город превратился в склеп, Где гулко отдавалась канонада (Шенг.). Как заметил Д.Э. Розенталь, «Отсутствие союзов придает высказыванию стремительность, насыщенность впечатлениями» . Вспомним пушкинские строки: Мелькают мимо будки, бабы, Мальчишки, лавки, фонари, Дворцы, сады, монастыри, Бухарцы, сани, огороды, Купцы, лачужки, мужики, Бульвары, башни, казаки, Аптеки, магазины моды, Балконы, львы на воротах И стаи галок на крестах (П.). Этот отрывок из «Евгения Онегина» рисует быструю смену картин, предметы поистине мелькают! Но возможности бессоюзия и многосоюзия разнообразны, эти приемы использовал поэт, описывая динамику Полтавского боя: Швед, русский - колет, рубит, режет, Бой барабанный, клики, скрежет, Гром пушек, топот, ржанье, стон, И смерть, и ад со всех сторон (П.).
Нанизывание однотипных синтаксических единиц (например, однородных членов, придаточных предложений) часто создает градацию - то есть такое расположение слов, (словосочетаний, частей сложного предложения), при котором каждое последующее усиливает (реже ослабляет) значение предыдущего, благодаря чему создается нарастание интонации и эмоционального напряжения речи. Это можно иллюстрировать процитированным выше отрывком из «Евгения Онегина» (Хоть не являла книга эта Ни сладких вымыслов поэта...) и множеством других примеров, в том числе и прозаических: Осенью ковыльные степи совершенно изменяются и получают свой особенный, самобытный, ни с чем не сходный вид (Акс.).
Стилистические фигуры нередко соединяются, дополняют, усиливают одна Другую, сообщая речи волнующие интонации. Вспомним объяснение Онегина с Татьяной! -
Когда бы жизнь домашним кругом
Я ограничить захотел;
Когда б мне быть отцом, супругом
приятный жребий повелел;
Когда б семейственной картиной
Пленился я хоть миг единый, -
То, верно б, кроме вас одной
Невесты не искал иной.
Анафора и градация соединились в этом высказывании, представляющем собой блестящий пример особого типа сложного предложения - периода.
Периодом называется гармоническая по форме сложная синтаксическая конструкция, характеризующаяся особой ритмичностью и упорядоченностью частей, а также исключительной полнотой и завершенностью содержания. А.П. Квятковский, называя в качестве примеров периода классические произведения - «Когда порой воспоминанье» Пушкина (в 26 строк), «Когда волнуется желтеющая нива» Лермонтова (16 строк), «О, долго буду я в молчанье ночи тайной» А. Фета (12 строк) и его же «Когда мечтательно я предан тишине» (20 строк),-утверждает: «Стихотворение, написанное в форме периода, свидетельствует о широте поэтического дыхания автора и о большом зрелом мастерстве», позволяющем «совладать со сложной аппаратурой стиха, включающей в себя несколько строф» .
Учение о периоде как о средстве эмфатической интонации разрабатывалось еще в античной риторике. Своим названием период обязан интонации в сложной синтаксической конструкции: вначале голос плавно поднимается, как бы описывая кривую линию, затем достигает высшей точки на главной части высказывания, после чего резко снижается, возвращаясь к исходной позиции, замыкая линию (период - от греч. периодос, букв. обход). Композиционно период распадается на две взаимно уравновешенные части: первая характеризуется повышением интонации, вторая - понижением, что определяет гармоничность и интонационную завершенность периода. По содержанию период представляет одно целое, развивает одну тему, раскрывая ее с известной полнотой и разносторонностью. Основное положение в периоде передается расчлененно, что позволяет осмыслить его разные стороны, оттенки (вспомните стихотворение А.С. Пушкина «Брожу ли я вдоль улиц шумных...» Это период.). Музыкальность и ритмичность периода достигаются его структурой: он состоит из нескольких однотипных, соразмерных синтаксических единиц, часто имеющих одинаковые союзы, сходное грамматическое построение, приблизительно одинаковый размер. Повторение их создает ритмический рисунок речи.
Чаще всего период строится как сложноподчиненное предложение с однородными придаточными, которые стоят вначале. Например:
Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Новодевичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекой и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл край солнца из-за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, - Пьер почувствовал новое, неиспытанное чувство радости и крепости жизни
(Л.Н. Толстой. Война и мир)
В периоде употребительны придаточные времени, условия, причины, образа действия, сравнительные и др. Приведем пример периода с уступительными придаточными: Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, - заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им (Л. Т.). Реже в композицию периода вовлекаются те или иные распространенные члены предложения, например деепричастные обороты, выполняющие функцию обстоятельств времени: Явившись к полковому командиру; получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствован себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом (Л. Т.). Периодическая речь Л.Н Толстого неизменно привлекает исследователей, потому что изучение ее дает ключ к пониманию особенностей стиля великого писателя. А.П. Чехов восхищался «силой периодов» Льва Толстого.
Стиль каждого писателя сказывается в своеобразии его периодов. Нельзя спутать эти синтаксические построения у Толстого и Пушкина, даже если Пушкин обращался к периоду в прозе:
Когда писатели, избалованные минутными успехами, большею частью устремились на блестящие безделки; когда талант чуждается труда, а мода пренебрегает образцами величавой древности; когда поэзия не есть благоговейное служение, но токмо легкомысленое занятие; с чувством глубокого уважения и благодарности взираем на поэта, посвятившего гордо лучшие годы жизни исключительному труду, бескорыстным вдохновениям и совершению единого, высокого подвига (о переводе «Илиады» Гомера).
Возможность использовать в периоде разнообразные стилистические фигуры всегда привлекала и будет привлекать художников слова.
Использование стилистических фигур, разнообразных синтаксических средств создания эмфатической интонации у больших поэтов обычно сочетается с употреблением тропов, оценочной лексики, ярких приёмов усиления эмоциональности, образности речи. Завершим наши наблюдения классическим пушкинским примером, напомним лишь начало и конец стихотворения:
Брожу ли я вдоль улиц шумных,
Вхожу ль во многолюдный храм,
Сижу ль меж юношей безумных,
Я предаюсь моим мечтам.
Я говорю: промчатся годы,
И сколько здесь ни видно нас,
Мы все сойдем под вечны своды-
И чей-нибудь уж близок час.
..................................................
И хоть бесчувственному телу
Равно повсюду истлевать,
Но ближе к милому пределу
Мне все б хотелось почивать.
И пусть у гробового входа
Младая будет жизнь играть,
И равнодушная природа
Красою вечною сиять.
Термин «» образован от французского «parcelle», что означает «частица». В литературе парцелляция – это стилистический прием, заключающийся в разделении одной синтаксической конструкции на части для расстановки в ней акцентов, деление на мелкие интонационные и смысловые единицы.
Смысл любого предложения передается в базовой фразе. Парцеллят передается зависимой частью конструкции. Все вместе создает парцеллированную конструкцию.
Иначе парцелляцию в русском языке можно назвать средством выделения, постановки акцента. Таким образом в конструкции появляется дополнительный смысл.
Пример: «Она действительно отличается от большинства современных актрис, равно хороших или плохих. Играя по своей собственной первоочередной системе. Плача настоящими слезами, не глицериновыми. Истекая не клюквенным соком. Никому не подражая. Ничего не имитируя » – «Сегодняшняя газета», 16 авг. 1997 г.
В примере базовой частью является фраза «Она действительно отличается от большинства современных актрис, равно хороших или плохих», все остальные короткие предложения – это парцелляты. По сути своей они являются «оторванными» от глагола деепричастными оборотами.
Парцелляцией, как стилистическим приемом, богаты художественные тексты, не только публицистические, как показано выше.
Обычно на письме между частями такой парцеллированной конструкции ставится точка или иной знак завершающий предложение.
Примеры :
«Что за страсть к пустой болтовне! К пересудам! Сплетням! » – Б. Рахманин;
«Я? Вам? Дал телефон? Что за ерунда!» – не понимая, сказал Никитин » – Ю. Бондарев;
«Но всё бросаю, всё… Сейчас будем пить чай… С конфетами! » – А. Приставкин.
На письме парцеллированная конструкция может оформляться по-разному:
Примеры :
«Но тянулись друг к другу – да, тянулись, что говорить; оба, взаимно » – А. Курчаткин;
«Пора сказать, что Ван Гог – это Евгений Миронов. (Без сближающегося с персонажем грима. Без какого-либо внешнего преображения.) Он играет так, как, казалось бы, сегодня уже невозможно играть » – «Труд», 12 февр. 1998 г.
Выделение парцеллята скобками и тире – скорее авторские знаки, чем общепринятые.
После многоточия парцеллят может быть написан как с прописной, так и со строчной буквы. После иных знаков это встречается реже: «Ныряй в эту рыночную стихию. В одиночку. Головой. Головой о камушек. Может, повезет. Если! голова! крепче! камушка! » – «Южно-Сибирский вестник», 15 окт. 1994 г.
Иногда на письме база отделяется от парцеллята абзацным отступом:
«Все мы жили рядом с ней и не поняли, что есть она тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит село.
Ни город.
Ни вся земля наша
» – А. Солженицын.
Помимо вышеуказанных примеров, парцелляция встречается и в сложных предложениях, когда конструкция делится на два простых. Например: «Кошка может стать бешеной. И она так же опасна, как и бешеная собака » – «Комсомольская правда», 4–9 янв. 1998 г.
Во множестве терминов, используемых в языкознании, путаются не только школьники, которые готовятся к сдаче ЕГЭ, но и студенты филологических факультетов. Частый недочет – это нахождение парцелляции в отрывке, предложенном для анализа. Парцелляция – слово красивое, и явление обозначает, на первый взгляд, вроде бы простое, но, увы и ах, ошибок в определении обычно бывает немало.
Парцелляция – это, как правило, два предложения. Одно из них считается базовым, из него и рождается второе предложение. Если первое всегда двусоставное, то есть оно имеет и подлежащее, и сказуемое, то второе представляет собой только односоставное. В качестве примера разберем такое предложение:
Я очень люблю этого человека и не могу без него жить. Очень люблю. Именно этого человека. Жить не могу. Совсем не могу. Без него не могу.
В первом предложении, как и было указано выше, есть подлежащее «Я» и сказуемое «люблю и не могу жить». Смысл парцеллята - следующих четырех предложений - понятен и без главных членов.
Для чего понадобилась парцелляция в этой синтаксической конструкции? Во-первых, говорящий выделил то, что посчитал самым важным. Во-вторых, читатель или слушатель без труда определил его манеру говорить. Что еще можно выразить парцеллированной синтаксической конструкцией? Изобразительная функция поможет показать речь так, как опытный оператор, снимая кино, показывает в замедленной съемке полет пули. Это поможет усилить эффект длительности быстрого действия. Эмоционально-выделительная функция сделает деталь более выпуклой, чтобы показать именно ее в общей картине. А можно показать и контраст, усилив его парцеллятом.
Вот оказывается, какая важная персона этот прием - оружие экспрессивного синтаксиса. Отличное средство, чтобы показать, как нарастают эмоции и внутреннее состояние говорящего. Нужно усилить эмоциональность высказывания? Применяем парцеллят. Не нужна эмоция? Важнее скрытая оценка? И снова парцеллят придет на помощь. Красоты и полноты владения речью говорящий здесь, конечно, не продемонстрирует, но мысль и чувства передаст, несмотря на явную склонность парцеллятов к телеграфному стилю.
Собственно, само слово «парцелляция» так и переводится с французского «parceller» на русский язык, как «делить на части» или можно сказать «дробить». Ставим точки между отдельными словами или словосочетаниями в предложении, а для большей выразительности можно и восклицательные знаки использовать и получаем парцеллированную конструкцию. Поэты и прозаики охотно используют этот прием в своих произведениях, добавляя бессоюзие или многосоюзие.
Прием, называемый «асиндетон» (бессоюзие) нужен для того, чтобы показать, как быстро, а лучше сказать, стремительно меняются изображаемые события. В таких предложениях нет лишних слов, показаны одни только действующие лица или действия, которые эти лица производят. Помните «Полтаву» А. С. Пушкина? Рассмотрим знаменитые строчки с точки зрения нахождения в них приема парцелляции с бессоюзием.
Швед, русский - колет, рубит, режет
Бой барабанный, крики, скрежет,
Гром пушек, топот, ржанье, стон,
И смерть, и ад со всех сторон.
Картина получилась выпуклая, и для придания ей выразительности не нужны прилагательные и наречия. Читателю все предельно ясно, и картина представляется очень образной: страшный и безжалостный бой, несущий смерть!
Намеренное использование лишних союзов в предложении, то есть многосоюзие называется полисиндетон. Этот прием позволяет выделить, как-то обособить каждое слово, а вместе с ним и образ.
Я и кричала, и плакала, и на колени вставала – ничего не помогло. И ушел. И не позвонил. И не позвонит. И надеяться не на что.
Что сюда можно добавить? Пожалуй, нечего, потому картина отчаяния покинутой женщины, составленная из отдельных фрагментов, стоит перед глазами.
Знаете, с чем обычно сравнивают парцелляцию? Ни за что не догадаетесь! С картинами Пикассо! Та же расчлененность общего на части, и та же экспрессия в каждом фрагменте. Настоящий кубизм! Красиво, не правда ли? И абсолютно точно, с точки зрения определения термина «парцелляция».
Рассмотрим, что такое парцелляция. Определение в общем понимании трактует этот приём как разбивание на лаконичные части передачи основной мысли. Задача заключается в том, чтобы придать экспрессии через отдельные конструкции. Чёткие, ёмкие, многозначительные. В коротких предложениях, которые следуют за главным, должен быть эмоциональный акцент. Цель их привлечь внимание, оживить слог, придать атмосферу.
Термин «парцелляция» пришёл из французского литературоведения parcelle, что переводится как «частица». Частица основной мысли раздроблена на более мелкие, как выстрел иллюстрирует в произведении намерение обратить внимание, структурировать и чётко передать состояние автора или героя. Поделив текст на мелкие смысловые единицы, достигается цель отобразить важность момента, расставив акценты на тех или иных словах. Выглядеть может конструкция по-разному, перечисление через многоточие или же с большой буквы с обилием знаком препинания - в любом виде, парцелляция призвана пробудить интонацию читающего. Язык автора в этот момент непринуждённый и живой.
Существуют базовые фразы с привычной конструкцией , которые применяет человек для общения. Так, авторы передают свою мысль посредством слов, сотканных в предложения и целые тексты. Цель художественного повествования - произвести впечатления, захватить внимание читателя и повлиять на эмоциональную сферу. Так, в литературе видим примеры множества разнообразных приёмов, которые помогают автору овладеть словом, а через него уже чувственной сферой своего реципиента.
Парцелляция - это один из многочисленных приёмов в литературе, который помогает придать тексту окраски, эмоционально насытить предложения, чтобы расставить акценты. Примеры показывают, как автор в приёме нарочито отделяет слово от слова, как бы чеканя то, что может быть и единым организмом, придавая языку живого звучания. Совершенно несложно заметить, что точки как логические окончания ставятся там, где пунктуационно они могли бы и не стоять. Так же происходит с другими знаками препинания.
Перечисление действий, а, возможно, свойств или состояний зависит от основной части конструкции. Без главной уже непонятно, что это за обрывки фраз, к чему они принадлежат и не будут содержать в себе ни малейшей эмоции. Язык покажется сумбурным и нелогичным. Однако же, в комплексе представляют собой парцеллированную конструкцию. Парцеллят передаётся зависимой частью предложения.
Приём парцелляции нужен в языке и в литературе, чтобы выделить что-то, поставить акцент .
Вот пример, где применённая парцелляция меняет смысловой оттенок:
«Я? Вам? Дал телефон? Что за ерунда!» – не понимая, сказал Никитин» – Ю. Бондарев .
Здесь в конструкции появляется смысл не простого действия, а усиленное удивление и недоумение даже. Без такого расчленения единой структуры предложения совершенно иначе воспринимался бы приведённый текст.
Так, в похожем примере мы видим этот же приём, и русский язык, словно оживает из-за дробления на части:
«Но всё бросаю, всё… Сейчас будем пить чай… С конфетами! » – А. Приставкин .
Здесь разделение многоточием усиливает момент ожидания. Автор воплощает замысел передать идею не одной, а несколькими интонационно-смысловыми единицами. Бросает фразы, которые звучат вместе, но в то же время - это отдельные речевые обороты. Вот эти обособленные фразы в русском языке - парцелляты. Они являются зависимой частью от основной. Это отчленяемые структуры.
Рассматривая понятие «парцелляция», определение важно не путать с «присоединением» . Однако, эти дефиниции в русском языке не следует идентифицировать, потому что присоединением принято считать отдельную грамматическую категорию. Она стоит за основным предложением и может звучать автономно, не предполагая нарочитого нарушения правил пунктуации, чтобы добиться эффекта впечатляющего и удивляющего. Специального авторского ударения в нем нет.
